Первому из сыновей Владимира удача сопутствовала Святополку — может быть, именно потому, что он ближе других оказался в то время к Киеву.
Ход истории часто определяется какой-нибудь мелочью, едва различимой на взгляд последующего историка. Святополк первым из братьев узнал об отцовской смерти (во всяком случае, первым из дееспособных братьев). Эта смерть немедленно освобождала его из заточения и вновь превращала в полноправного князя. От кого Святополк получил спасительную для себя весть, мы, конечно, не знаем. Но очевидно, что в Берестовом, в ближайшем окружении князя Владимира, нашлись сторонники опального туровского князя. Киевская дружина, да и старые Владимировы бояре будут и впоследствии поддерживать Святополка. (Имя одного из таких воевод называет летопись — это уже известный нам Волчий Хвост, победитель радимичей; он возглавит войско Святополка в битве с князем Ярославом у города Любеча на Днепре{479}.)
Смерть Владимира оказалась козырной картой в руках наследников его власти. «Умер же [Владимир] на Берестовом, и потаили [смерть] его, потому что был Святополк в Киеве». Эта летописная фраза не вполне разъяснена до сих пор. Автор «Сказания о Борисе и Глебе» понимал ее совершенно определенно: «Святополк потаи смерть отца своего»{480}. Другим казалось, будто именно из опасения перед Святополком киевляне (точнее, жители Берестового) утаили смерть своего князя{481}. Но гадать не приходится. Смерть Владимира, без сомнений, оказалась на руку Святополку. В его же интересах было сохранить тайну этой смерти. «Иди скорее, отец тебя зовет; сильно болен он», — такое лживое послание, согласно летописи, отправит Святополк князю Глебу, призывая того в Киев на расправу. Ярослав в Новгороде получит известие о смерти Владимира лишь тайным путем, от своей сестры Предславы{482}, и это известие заставит его круто изменить свои планы и подготовиться к предстоящей войне со Святополком.
Все эти обстоятельства наложили свой отпечаток и на церемонию похорон почившего князя. В Берестовом все было сделано тихо, почти тайно. «Ночью же, разобрав помост между двумя клетями, обернули его (тело. — А. К.) в ковер и спустили на веревках на землю; возложили на сани, повезли и поставили в церковь Святой Богородицы, которую он сам создал»{483}.
Это был старый языческий обряд. Покойного не проносили сквозь дверной проем или окно, но разбирали или проламывали ставшее последним жилище. Сани, казалось бы совершенно неуместные летом, тоже выполняли ритуальную функцию: так провожали славяне в последний путь своих умерших.
Но смерть великого князя, столь много сделавшего для своей страны и столь прославившего свой город, князя-милостинника и нищелюбца, конечно, не могла пройти незамеченной. Владимира будут оплакивать все киевляне — и бояре, и убогие, малые и великие. Узнав о его смерти, рассказывает киевский летописец, «люди сошлись без числа и плакали о нем, бояре как о заступнике земли, бедные же как о своем заступнике и кормильце. И положили его в мраморный гроб, и схоронили тело его, блаженного князя, с плачем. Се есть новый Константин великого Рима. Как тот крестился сам и людей своих крестил, так и этот поступил подобно ему. Если же и склонялся он прежде к скверным вожделениям, то после прилежал в покаянии, по слову апостола: “Когда умножится грех, преизобилует благодать” (ср. Рим. 5: 20). Дивно есть, сколько добра сотворил он Русской земле, крестив ее!..»
В Десятинной церкви ждал своей скорбной участи мраморный саркофаг, приготовленный для князя Владимира. Вероятно, сам князь вывез его вместе с другими сокровищами из Корсуни. С плачем и пением положенных песнопений честное тело блаженного князя положили на заранее отведенное место в самой середине храма, рядом с гробницей его супруги, блаженной княгини Анны…
Мы не станем говорить сейчас о кровавых событиях, начавшихся на Руси сразу же после смерти Владимира. Это уже другая история и тема для другой книги. Скажем лишь о том, что жестокая смута унесла жизни четырех сыновей киевского князя — Бориса, Глеба, Святослава и Святополка. Судьба еще двоих — Станислава и Позвизда — нам неизвестна; скорее всего, они умерли раньше. К 1019 году, когда закончилась междоусобица, в живых оставались лишь трое Владимировичей[139] — вышедший победителем в схватке Ярослав, Мстислав, княживший в Тьмуторокани, находившейся слишком далеко от места событий, а также проявивший полнейшую безропотность и смирение князь Судислав Псковский. Ярослав и Мстислав позднее начнут новую кровопролитную войну за обладание Русью, однако вскоре помирятся и поровну разделят Русскую землю. Мстислав умрет в 1036 году, а за три года до этого скончается его единственный сын Евстафий. В 1054 году окончит свой жизненный путь и князь Ярослав Владимирович, вошедший в историю под именем Ярослава Мудрого. Дольше других проживет один из младших сыновей Владимира — Судислав. Но как раз его судьба окажется самой печальной среди всех братьев. Ярослав, ставший в 1036 году самодержцем в Русской земле, заточит его в «поруб» (темницу) в его собственном городе Пскове. Несчастный проведет в заточении двадцать четыре года и будет освобожден лишь в 1059 году своими племянниками Изяславом, Святославом и Всеволодом Ярославичами, да и то лишь с условием немедленного принятия монашеского пострига. Скончается Судислав в 1063 году.
Русские люди начали чтить память своего Крестителя, вероятно, уже вскоре после его смерти, когда отошли в прошлое ужасы междоусобицы и в Киеве утвердился сын Владимира Ярослав. Уже в конце 40-х годов XI века будущий киевский митрополит Иларион произнес свое знаменитое «Слово», обращенное к памяти святого князя:
«Восстань, о честная глава, из гроба твоего! Восстань, отряси сон! Ибо ты не умер, но спишь до всеобщего восстания. Восстань, ты не умер! Не надлежало умереть тебе, уверовавшему во Христа, Который есть Жизнь, дарованная всему миру. Отряси сон, возведи взор и увидишь, что Господь, таких почестей сподобив тебя там, на небесах, и на земле не без памяти оставил в сыне твоем…
Радуйся, апостол среди владычествующих, воскресивший не мертвые тела, но нас воскресивший, мертвых душою, смерть претерпевших от недуга идолослужения! Ибо тобою мы приблизились к Богу и познали Жизнь Божественную, Христа… Радуйся, учитель наш и наставник благочестия! Ты облечен был правдою, препоясан крепостью, обут истиной, венчан добромыслием и, как гривной и золотой утварью, украшен милосердием. Ты, о честная глава, был нагим — одеяние, ты был алчущим — насыщение, ты был жаждущим — охлаждение утробы, ты был вдовам — вспомоществование, ты был странствующим — обиталище, ты был бескровным — покров, ты был обидимым — заступление, убогим — обогащение.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
